Hacker Sim

Режиссер «Меланхолии» оказался под колпаком полиции: Ларса фон Триера подозревают в нарушении французского закона о публичном оправдании военных преступлений.

Чаша терпения фон Триера оказалась переполнена, и режиссер заявил, что больше не будет давать никаких интервью вообще.

5 октября Ларс фон Триер через своего лондонского публициста передал следующее сообщение: «Сегодня в два часа дня ко мне приходила полиция Северной Зеландии и допрашивала меня в связи с обвинениями, предъявленными судом города Граса в августе 2011, относительно возможного нарушения французского закона против оправдания военных преступлений. Расследование началось из-за моих комментариев на пресс-конференции в Канне в мае 2011-го. Вследствие этих серьезных обвинений, я понял, что не обладаю способностями ясно выражаться и с этого момента решил отказаться от любых публичных заявлений и интервью».

Напомним, что во время пресс-конференции, посвященной премьере драмы «Меланхолия» на Каннском кинофестивале, Ларс позволил себе достаточно запутанное высказывание, где в результате размышлений на тему его увлечением нацистской эстетикой прозвучали слова «я понимаю Гитлера» и «ну ладно, я нацист». Через некоторое время режиссер извинился, но этого оказалось недостаточно: дирекция фестиваля объявила фон Триера персоной нон-грата.

Недавно в интервью изданию GQ режиссер забрал свои извинения обратно, ну а теперь вынужден отвечать за свои слова перед законом. Если Ларса фон Триера признают виновным, то ему грозит пять лет тюремного заключения и штраф в размере 45 000 евро.

Продюсер фильмов фон Триера Питер Ольбек Енсен говорит, что французская полиция начала расследование после жалобы независимого наблюдателя, чье имя не разглашается. «Нам казалось, что за последние пять месяцев он уже объяснил прессе, что хотел сказать, но, разумеется, мы уважаем французские законы, — добавляет Енсен. – Но вообще Ларс удивлен тем, что люди с трудом понимают его слова. Он придерживается левых взглядов и в Дании известен как угодно, только не пропагандист нацизма. Однако раз уж его шутки не понимают, то он считает, что будет лучше, если он перестанет разговаривать с прессой».